Последний аккорд

О событиях зимней Олимпиады-88 в Калгари рассказывает Сергей Португалов.

Заместитель директора Всероссийского научно-исследовательского института физической культуры (ВНИИФКа) Сергей Португалов – личность в спортивной медицине весьма известная и авторитетная. Причем не только во всероссийском, но и в мировом масштабе. Именно он был среди тех, кто разработал в 70-х годах целую систему, благодаря которой советским спортсменам до сих пор удается, с одной стороны, избегать крупных допинговых скандалов, а с другой – полноценно использовать достижения медицины. Впрочем, сам Сергей Николаевич считает зимние Олимпиады не самыми серьезными вехами его профессиональной карьеры, по крайней мере Олимпийские игры 1988 года в Калгари он вспоминал довольно скупо. Хотя сама Олимпиада была для нашей сборной одной из самых успешных.

– Да что там такого было? Ничего даже вспомнить толком нельзя, – будто нехотя начинает вспоминать тогдашний руководитель медицинского центра советской сборной. - Зимние Олимпиады у нас всегда проходили достаточно спокойно, без нервотрепки. Скажем, в том же году перед летними Играми в Сеуле всех, кто ехал в Южную Корею, накручивали по полной программе. После пропуска Олимпиады в Лос-Анджелесе о чем только не предупреждали: и о провокациях, и о террористических актах. А в зимних Играх мы всегда участвовали – вот и шло все своим чередом. Калгари были у меня некой синекурой. Я приехал в Канаду перед самым началом соревнований в составе медицинского штаба. Предполагалось, что мы будем разруливать возможные спорные ситуации, но врачи (они были в наших командах по всем видам спорта) прекрасно обошлись и без нас. Нет, совещались, конечно регулярно, но серьезными вопросами почти не беспокоили. Достаточно сказать, что наиболее серьезным происшествием за все три недели был ледакоин, обнаруженный у Гаврылюк, выигравшей тогда в составе сборной женскую лыжную эстафету. Однако там все было просто: ледакоин попал в организм из лечебной мази, втертой массажистом. Сама мазь была приобретена в тамошней аптеке, и после выяснения обстоятельств инцидент был исчерпан.

– Ну а сама Олимпиада какое впечатление произвела?

– Да никакого особого впечатления. Мне там было по большому счету попросту скучно. На летних сидишь на стадионе, смотришь, все видно и тепло. А зимой торчишь на морозе, в то время как мимо тебя раз в полчаса проносится интересующий тебя лыжник. Сейчас, говорят, многое изменилось. Дай бог, а в то время смотреть было довольно скучно. Серьезной работы тоже не было. За последнее время многое в этом смысле изменилось. Количество анализов резко возросло, да и серьезность исследований повысилась в разы. В Калгари анализов крови никто не брал.

– Анализ крови вступает в противоречие с религиозными традициями многих стран. Скандалов по этому поводов не будет?

– Нет, тут уж решение принято. Можно очень много спорить о морально-этических аспектах проведения этой процедуры. Но, как говорили древние римляне, Dura lex sed lex. То есть закон суров, но это закон. Не хочешь ему подчиняться – ради Бога, не участвуй в Олимпиаде.

– Допустимый уровень гематокрита у лыжников составляет 50% у женщин и 54 у мужчин. В последнее время много говорится о спортсменах с врожденно высоким уровнем вязкости крови. Как им быть?

– В принципе по ряду допинговых веществ введены количественные критерии. Ну например, если кофеина меньше 12 микрограммов на литр, то это не допинг, а вот если больше – то уже стимулятор центральной нервной системы. Но чему эквивалентно число 12? Считали множество раз – шести двойным эспрессо. Выпить их невозможно: спазм желудка будет такой силы, что человек загнется. Куда тут выступать? Лежать надо и принимать спазмалгетики. Получается, заведомо устанавливаются идиотски высокие границы, чтобы утверждать, что выше этой планки – уж точно злоупотребление.

То же самое с тестостероном. Взяли и в несколько раз увеличили нормальную величину, куда якобы войдут все аномалии, хотя тут все равно требуются исследования, поскольку при ряде отклонений гормонального фона могут быть всяческие колебания. Или взять вышеупомянутый лимит по гематокриту. А какой-нибудь человек с детства живет на высоте 2000 м, как, к примеру, кенийцы, все время находится под воздействием высокогорья. Может, и 60% гематокрита для него мало. Я не знаю, ведь таких уникумов никто не изучал. А надо бы, с тем чтобы ограничения по тому же гематокриту основывались на точных данных, научных изысканиях, а не были взяты с потолка.

– Те, кто не вписывается в нормативы, будут дисквалифицированы?

– По правилам, принятым МОК и большинством международных федераций, если проведена проба на гематокрит и гемоглобин и там обнаружены показатели, превышающие допустимые рамки, то спортсмен не дисквалифицируется, но не допускается до этого старта. Но если определяли не только уровень двух этих веществ, а еще искали специальными методами и следы применения самого эритропоэтина, то это уже не просто недопуск к соревнованиям, а дисквалификация. Сейчас часть лабораторий ведет исследования по пробам крови, а другая часть – по пробам мочи. Лишь комплексный анализ может свидетельствовать о том, что это не повышение гематокрита и гемоглобина по каким-то причинам, а результат воздействия допинга. Что и происходило с Егоровой, нам больше нечем апеллировать, это единственный в мире положительно зарегистрированный случай с ЭПО. К счастью, не подтвердившийся по второй пробе В. Попросту были допущены ошибки при проведении анализа первой пробы. От ошибок никто не застрахован, хотя аккредитованная лаборатория, допустившая такую оплошность, имеет большой шанс потерять аккредитацию. И восстановить ее очень сложно.

– Как долго проводится проверка подозрительной пробы?

– В течение 48 часов.

– Насколько организаторы Олимпийских игр участвуют в процедуре допингконтроля?

– Самым активным образом. По регламенту представители даже не страны, а города – столицы очередной Олимпиады обязаны осуществлять допингконтроль призеров и тех, кто попал по жребию, с помощью аккредитованных лабораторий. Стало быть, задолго до начала Игр, если в этом месте нет такой лаборатории, то она должна быть организована, оборудована, аккредитована, пройти все тесты, иными словами, быть полноценным контрольным учреждением. Только тогда результатам анализов можно доверять.

– Сможет ли сыграть определенную роль субъективный фактор: родные стены помогают? Вспомним Олимпиаду 1996 года в Атланте, когда американские пловцы повально устанавливали фантастические рекорды, но ни один из них не попался на допинге.

– Знаете, если подозревать всех и каждого, то лучше вообще ничего не делать. Тут априорно действует презумпция невиновности как спортсменов, так и лаборатории. Тем более что случаев злоупотреблений на международной арене при проведении анализов, умышленных искажений результатов не было.

– Эритропоетин эффективней анаболических стероидов?

– Это абсолютно разные вещества.

– Что дороже?

– Я не силен в рыночных ценах. Однако эритропоэтин относится к группе рекомбинантных веществ, технология получения которых очень дорогая. Между прочим, ЭПО присутствует в организме каждого из нас, потому что в ряде случаев у человека происходят колебания в гемоглобине, и этот гормон регулирует его уровень. Сам гормон был открыт в середине 50-х годов, а синтетически его стали получать в конце 70-х – начале 80-х.

– Известны девять групп химических веществ, содержащих допинг. Это, например, стимуляторы центральной нервной системы, анаболические стероиды, все манипуляции с кровью, психостимуляторы и другие. Какие из них наиболее часто используются в зимних видах спорта?

– Печальную популярность снискал адреномиметик – эфедрин, входящий в рецептуры, предназначенные для лечения простуд. Зимой ведь подцепить инфекционно-простудное заболевание проще простого. И в ряде случаев прием этого запрещенного препарата происходит несознательно. Кроме того, в видах спорта на выносливость в моде эритропоэтин. А эпоха анаболических стероидов, похоже, уходит, число положительных биопроб падает, что неудивительно, потому что тщательно разработана система методов их обнаружения.

– Оптимистический факт.

– Так ведь диалектика этого процесса представляет собой некую борьбу щита и меча. История войн доказывает: появление новых оборонительных средств немедленно порождает поиски и изобретение наступательных. Конечно, многие вещи совершенствуются. Вот сейчас поползли слухи о том, что появились искусственный гемоглобин и «другой» ЭПО, которые не ловятся.

– Кое-кто принимает запрещенные препараты по необходимости, потому, к примеру, что он астматик. Приносит справки, спокойно участвуя в соревнованиях. А вдруг это обман, а документ – липа? Проверить-то невозможно.

– У широких кругов спортивной общественности подобные справки вызывают недоумение, потому что получается чепуха. Человек настолько болен астмой, что не может без этих средств прожить, и при этом он спортсмен мирового класса? К Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити антидопинговые организации значительно ужесточили практику допуска спортсменов к соревнованиям по таким вот разрешениям. Калитка-то по-прежнему не закрыта, но нужны очень серьезные обоснования с диагнозом, заключением врача, назначением определенных препаратов, доказательством, почему рекомендованы именно они. Сейчас все больше бардака. Спортсмены нередко сами попадаются, принимая буквально все, что под руку попадет, – продолжает Сергей Николаевич. – А почему вообще спортсмены сами что-то принимают? Почему тренер им советует употреблять какие-то средства? Это должен делать врач. Вот захотел он предписать Чепаловой и Даниловой такую-то пищевую добавку. И прежде чем назначить ее, обязан, во- первых, посмотреть, как она зарегистрирована в Российской Федерации, официальный ли это препарат, потому что могут всучить контрабанду. Во-вторых, выяснить, есть ли у этого препарата антидопинговый сертификат, то есть проверяли ли его на наличие допинговой активности. И в-третьих, сделать вывод, насколько он эффективен. Если три этих условия выполнены, тогда спортсмену по определенным показаниям можно его прописать. Вроде бы не сложно соблюсти все эти моменты, однако люди раз за разом на этом обжигаются.

– Выходит, каждую таблетку следует проверять?

– Ответ заключается в том, какие это таблетки, лекарство или пищевая добавка? Таблетки, как лекарственные препараты, продаются исключительно в аптеках. И если они оказались фальшивкой, то это уже компетенция соответствующих органов – установить, каким образом просочились в аптечную сеть. С пищевыми добавками все гораздо труднее, потому что они распространяются не только в аптеках, но и в обычных супермаркетах. Поэтому тут основная ответственность ложится на доктора или тех специалистов, которые должны четко знать, что можно прописывать своим подопечным, а что нельзя.

– Зарубежных спортсменов уличают в приеме допинга по случайности?

– Регулярно. Это общераспространенная беда. Но французы, например, в области лекарств ввели любопытную практику. Если какое-то из них содержит допинговую добавку, то либо это выделено на этикетке красным цветом наискосок, либо, я своими глазами видел, присутствует надпись «В спорте не применять».